Бавлы
Title 1

Бавлы

назад вперед

Панарин Михаил Петрович

Панарин Михаил Петрович родился 21 ноября 1918 года в селе Крым-Сарай ныне Бавлинского района Республики Татарстан. Рус-ский. Жил в поселке Краснозерское, ныне поселок городского типа Новосибирской области. Окончил 7 классов, курсы машинистов электровозов, Бийское финансовое училище (Алтайский край). Работал шахтером, инспектором финансового отдела. В Советской Армии с 1939 года.

На фронтах Великой Отечественной войны с сентября 1943 года.

Помощник командира взвода разведки 106-й гвардейской отдельной разведывательной роты (110-я гвардейская стрелковая дивизия, 37-я армия, Степной фронт) гвардии старшина Панарин под огнем противника 29 сентября 1943 года переправился через Днепр в районе села Куцеволовка (Онуфриевский район Кировоградской области) и разведал систему его оборо-ны. Возвращаясь, захватил в плен гитлеровца. 5 октября во главе группы разведчиков проник в тыл противника. Группа подорвала склад с боеприпасами. Звание Героя Советского Союза ему присвоено 22 февраля 1944 года. Награжден орденами Ленина, Красного Знамени, медалями.

Погиб в декабре 1943 года в бою за железнодорожный узел Знаменка Кировоградской области. Похоронен на центральной площади города Знаменка.

Его именем названы улицы в городе Сарканде (Казахстан), пгт Краснозерское.

ЛИТЕРАТУРА: Герой Советского Союза.- М., 1988.- Т.2.- С.227; Герой Советского Союза - наши земляки.- Казань, 1985.- Кн.З.- С.233-235; Звезды доблести ратной.- Новосибирск, 1986.- С.243-245; Советлар Союзы Геройлары - якташларыбыз.- Казан, 1990.- 374-376 б.

Скопич В. Герой Советского Союза Михаила Панарин //Слава труду. -1966. - 9, 13, 15, 18, 20, 22, 25, 27 мая (№№54-60). -В 1965 году этот очерк был опубликован в газете "Кулундинская правда"

Сегодня—День победы

Уважаемые читатели! Сотрудник районной газеты «Кулундинская правда» Новосибирской области полковник запаса В. П. Скопич в прошлом году написал документальный очерк «Герой Советского Союза Михаил Панарин». В основу очерка автор взял жизненный путь Михаила Петровича Панарина, уроженца села Крым-Сарай (центральная усадьба нынешнего совхоза, «Панаринский») нашего района. Панарину за героизм, проявленный при выполнении специального задания во время форсирования советскими войсками Днепра, присвоено звание Героя Советского Союза. Трагически оборвалась жизнь героя-разведчика во время выполнения ответственного задания командования.

Автор очерка, Василий Прокопьевич Скопич, член КПСС с 1043 года, уже долгие годы работает в редакции газеты «Кулундинская правда». Он — участник Великой Отечественной войны. В 1949 году т. Скопич закончил Московский военный педагогический институт. В журнале «Военный вестник», в районных и областных газетах опубликован ряд материалов В. П. Скопича на педагогические темы и воспоминания о Великой Отечественной войне. Много сил и труда затратил Василий Прокопьевич для того, чтобы написать очерк «Герой Советского Союза Михаил Панарин». Автор очерка вел большую переписку с родственниками Панарина, людьми, знавшими его, с жителями села, где похоронен воин, изучил другие материалы, относящиеся к жизненному пути Михаила Петровича Панарина.

Несомненный интерес документальный очерк представляет и потому, что в нем рассказывается о том, какой ценой завоевана победа в тяжелые годы фашистского нашествия на нашу Родину.

С этого номера мы начинаем печатать отрывки из документального очерка «Герой Советского Союза Михаил Панарин».

Приветливо колышут ветвями тополя, яблони, груши, вишни… В окнах домов играет яркое солнце. В этот день украинский город Знаменка проснулся раньше обычного, а вскоре его широкие улицы, утопающие в ароматном запахе цветов, заполнила шумная детвора. С улицы Панарина уже неслась звонкая пионерская песня.

Пришкольную площадь Знаменской средней школы № 6 заполняют мальчики и девочки. У большинства на шее красные галстуки.

Раздается торжественный звонок—первый звонок нового учебного года. Учащиеся шефствующего класса подходят к металлической ограде, за которой сооружен обелиск. Они кладут на могилу букеты живых цветов. Обнажив головы, пионеры и комсомольцы, молча уже в который раз читают: „Герой Советского Союза М. П. Панарин".

И так ежегодно, 1 сентября, приходят сюда школьники, чтобы отдать дань глубокого уважения тому, кто в тяжелую годину для нашей Родины самоотверженно сражался с врагом и в бою отдал жизнь во имя Победы. Они хотят быть такими же мужественными и храбрыми, каким был Герой Советского Союза Михаил Петрович Панарин, знать о его жизни и геройских подвигах.

А его жизнь была коротка. Он успел прожить всего двадцать пять лет. Но недолгая его жизнь наполнена упорным трудом и беспримерными подвигами. Ну, в этом вы убедитесь сами, когда прочитаете этот очерк.

В семье большой

Прошел уже год, как красное знамя, поднятое трудовым народом в октябрьские дни семнадцатого года, гордо реяло над страной Советов. Беднота из старинного села Крым-Сарай Бугульминского уезда Самарской губернии восприняли это знамя, как свое.

Те мужики, которые сразу же после Октябрьской революции возвратились из окопов первой мировой войны, и те, что только что приходили, собирались на сход и подолгу обсуждали, как жить дальше, как бороться с местными богатеями. И на этих многолюдных собраниях был завсегдатаем тридцатилетний Петр Иванович Панарин.

— А что тут понапрасну время убивать, — говорил Петр Иванович. — Нужно у богатеев брать землю.

— Правильно говоришь, Петро, — кричали мужики в его поддержку.

Таких бедных мужиков, как Петр Иванович, в селе Крым-Сарай было большинство. Во дворе у него, как и у других, была одна коровенка да лошаденка. Клочок земли, который наделил ему отец в 1906 году, был малоплодородный. Да и на нем-то работать Петру Ивановичу одному было не под силу. Старший сын, Иван, правда, уже помогал отцу. Но много ли можно ожидать от двенадцатилетнего мальчонки. Клава, которой было всего лишь десять лет, помогала матери. Она присматривала за семилетней Настей и пятилетним Афоней.

Но трудолюбивый земледелец не страшился большой семьи. И когда 21 ноября родился Миша, Петр Иванович поздравил свою жену Марию Сергеевну.

Когда Мише было всего лишь четыре года, его родители в 1922 году, спасаясь от голода, который тогда свирепствовал в Поволжье, были вынуждены выехать из Крым-Сарая в Сибирь. Вскоре семья Панариных поселилась в Усть-Чагырском сельском Совете Алтайского края, где отец Михаила, Петр Иванович, стал работать старшим конюхом в Черемшанском совхозе.

Шустрым, неугомонным, беспрестанно тараторившим мальчонкой рос Михаил. За долгий летний день он успевал десятки раз искупаться в речушке, многократно подняться на ближайшую гору.

А как Мише нравилось вместе с другими деревенскими мальчишками водить лошадей на ближайший ничейный луг. По селу он ехал тихо, но когда дорога сворачивала в лес, молодой наездник дергал двумя ручонками за повод и, поочередно ударяя ногами в бок лошади, гнал ее рысью, а затем в галоп.

А потом, пока совсем не стемнеет, Миша играл в войну. Когда был поменьше, его ребятишки заставляли быть „белым". А теперь он уже „красный" и убивает то „колчаковцев", а то „белочехов".

Осенью Миша пошел учиться в школу. Выводил он буквы, писал давно известные ему слова „мама", „Маша", а затем уже читал по букварю целые слова и предложения. А зимой, когда за окнами не унималась буря, он на теплой печке вслух рассказывал стишок:

Бога нет, про то мы знаем,
Это выдумка попов,
Их приятелей-буржуев,
Фабрикантов, кулаков

В клубе тогда не часто демонстрировались кинофильмы. И, возможно, - поэтому Миша не пропускал ни одной картины, а „Чапаева" он просмотрел даже два раза.

Увиденное в этом фильме он подробно рассказывал матери, отцу, а вскоре Михаил вместе со своими «чапаевцами» уже наступал на «белых». Миша не только увлекался играми. Он любил и трудиться. Вместе с сестрами поливал капусту и огурцы, полол в огороде картофель, а когда, подрос, то в летние каникулы уже работал в совхозе. Он вместе со своими сверстниками в горах сгребал сено, а. с началом хлебоуборка возил на лошадях, пшеницу на элеватор. Осенью Михаил опять шел учиться в школу крестьянской молодежи.

Никогда Михаил не приходил домой таким радостным, как тогда, когда ему вручили комсомольский билет.

—Теперь я член той большой армии, в которой был Николай Островский, — еще на пороге, весь сияющий, говорил Миша. — Знамя, которое подняли наши старшие товарищи, мы пронесем через огонь и воду.

После окончания семилетки Михаил овладевает специальностью машиниста электровоза и работает в шахте города Риддер. Позже Михаил Петрович около года работал по ликвидации неграмотности вблизи города Бариаула, а затем по окончании финансового училища работает инспектором в Алтайском краевом финансовом отделе.

Находясь вдали от родителей, он часто шлет им письма, приезжает в гости. И вот теперь, когда отец, мать, брат Афанасий и сестра Анастасия жили в селе Краснозерское, Михаил приезжал сюда. Подолгу он прохаживался по улицам Базарной и Ленина, гулял в роще и на берегу реки Карасук.

Занятые мирным трудом, Панарины строили для себя и для своих детей счастливое будущее. В дом приходили радость, достаток.

Но вскоре ясное небо стало меркнуть...

На страже советов

При попустительстве, а порой и при поддержке правящих кругов Англии, Франции и США, германские, японские и итальянские милитаристы в середине тридцатых годов разожгли несколько очагов войны и поставили мир перед реальной опасностью возникновения мирового пожара.

Советский Союз, неуклонно проводя политику мира, все делал для того, чтобы укрепить обороноспособность страны, подготовить свои силы для отпора возможного нападения агрессоров.

В 1939 году был значительно увеличен призыв в Красную Армию молодежи, имевшей отсрочку по различным причинам. В атом же году 3 мая Краснозерским райвоенкоматом был призван на действительную военную службу и Михаил Петрович Панарин.

Проводы Михаила Петровича в армию проходили, как обычно, с музыкой - и песнями. Пожав крепко руки родным, Михаил молодцевато поднялся в кузов, «газика», а когда машина тронулась, он весело крикнул:

— Отслужим, вернемся домой!

И провожающие услышали песню:

Дан приказ: ему — на запад,
Ей—в другую сторону...

Машина, оставляя за собой длинные шлейфы пыли, выехала на окраину села Краснозерское и, набирая скорость, помчалась по укатанной дороге. Справа и слева ровными рядками зеленели дружные всходы пшеницы.

А по степи одна за другой плыли песни призывников. Еще по колкам, не разошлось эхо песни «На границе тучи ходят хмуро», как с новой силой началась другая. Прохожие останавливались и слушали, пока мелодии не исчезали вместе с гулом машины...

Через два дня в 6 часов вечера Михаил в составе группы сибиряков отъезжал в пассажирском поезде от перрона железнодорожной станции Карасук.

Когда паровоз после продолжительного гудка сдвинул с места постукивающие буферами вагоны, Михаил в открытое окно помахал рукой стоящим на перроне. Вначале скрылись те, что были на перроне, затем огоньки на станции потускнели, и вот уже поезд прогромыхал по мосту через реку Карасук.

Новосибирск, Красноярск, а дальше берега Байкала были на пути Михаила. Через несколько дней, перед взором новобранцев показались воды Тихого океана. А вскоре земляки уже не узнавали друг друга в матросских бескозырках с надписью «Тихоокеанский флот».

Неспокойно было в то время на восточных рубежах нашей страны. В мае 1939 года японские империалисты начали военные действия в районе реки Халхин-Гол. И хотя эта провокация в сентябре того же года закончилась полным разгромом, японская военщина не отказалась от своих захватнических планов, согласно которым предусматривалось вторжение их войск одновременно в Советское Приморье с целью захвата Советского Дальнего Востока и нашего Тихоокеанского флота и в Забайкалье с целью захвата Сибири до меридиана Омска.

Михаил не раз писал своим родителям о надвигающихся тучах войны против страны Советов, и поэтому с присущей ему настойчивостью изучал военное дело.

От природы сильный и ловкий, матрос Михаил Панарин обратил на себя внимание командиров. Его вовлекли в различные спортивные секции, где он с увлечением стал заниматься боксом, борьбой и плаванием.

Командир части морской пехоты, наблюдая однажды за спортивными состязаниями, записал в своем блокноте:

«Панарина надо перевести в разведку. Из него выйдет хороший разведчик».

А вскоре Михаил Панарин был переведен в разведку подразделения.

Два года службы на флоте для Михаила даром не прошли. За это время он стал хорошо подготовленным и разносторонним разведчиком.

22 июня 1941 года радио Москвы донесло до моряков Тихоокеанского флота известие о нападении на Советскую страну фашистской Германии. Лихая и жестокая беда ворвалась в счастливый дом советских людей. Ненавистные полчища гитлеровцев грабили и разоряли страну, сжигали города и села, уничтожали советских людей. Обострилась обстановка и на Дальнем Востоке.

Только в декабре 1941 года вооруженные силы Японии потопили и повредили до десяти наших торговых судов, а с декабря 1941 года задержали около 200 судов.

Моряк Тихоокеанского флота М. П. Панарин переживал неудачи наших войск на Западе. Он никак не мог примириться с тем, что не принимает непосредственного участия в защите своего Отечества, он слышал голос Отчизны, звавший его на передний край борьбы против врага, вторгшегося в наши пределы. И Михаил Петрович пишет рапорт командованию с просьбой об отправке его в действующую армию. Но он получает отказ. И опять Михаил Петрович берет лист бумаги и пишет рапорт…

После длительных и настойчивых просьб в конце 1942 года М. П. Панарина в составе большой группы добровольцев-тихоокеанцев направляют на фронт.

Прибыв 37-ю армию, М. П. Панарин получил назначение в 110 гвардейскую стрелковую дивизию.

Начальник разведдивизии гвардии майор Назаров и командир 106 отдельной гвардейской разведывательной роты гвардии старший лейтенант Чуев, расспросив Панарина о его службе, остались довольными. А когда Панарин показал им приемы борьбы, в один миг положив на лопатки такого богатыря, как командир роты Чуев, они прониклись к нему еще большим уважением.

— Ну, брат, с твоими способностями можно чудеса творить,—с завистью оглядывая невысокую ладную фигуру Панарина, говорил гвардии майор Назаров.— Только вот экипировку придется сменить. Не положено у нас в морской форме, да неудобно, демаскирует.

Панарин, довольный оказанным ему вниманием, не стал упрямиться:

—Как прикажете. Сменить так сменить. Прошу только вашего разрешения оставить тельняшку. В ней как-то увереннее себя чувствуешь. И бескозырку тоже прошу не отбирать. Я ее в вещмешок спрячу. На память...

— Ладно!— махнул Назаров, — Разрешаю!

В первых оборонительных боях Михаил Панарин и другие матросы с Дальнего Востока, пополнившие стрелковые части, показали захватчикам «где раки зимуют» и как дерутся славные краснофлотцы. Они в пылу боя сбрасывали с себя шинели и в одних тельняшках, отбив атаки врага, сами переходили в наступление.

Вскоре Михаила Петровича назначают командиром отделения, а во второй половине 1943 года командование выдвинуло гвардии старшину Панарина на должность помощника командира взвода 106 отдельной гвардейской разведывательной роты.

В первых же разведывательных поисках, с честью приняв крещение огнем, Панарин доказал, что он достоин своих товарищей по оружию. Все больше раскрывались его воинские способности. Даже среди этих беспримерно храбрых и стойких бойцов Михаил выделялся своей отвагой и выносливостью. К тому же у него обнаружились такие ценные качества воина, как умение повлиять на товарищей твердым словом и личным примером, быстро и точно оценить сложившуюся обстановку, мгновенно принять самое правильное решение.

Страницы бессмертного подвига.

Это случилось в сентябре 1943 года. Войска Степного фронта, разгромив крупные силы врага в районе Харькова, вели наступление на Кременчугском направлении. Для развития наступления и форсирования с ходу реки Днепр Ставка передала 37 армию в расположение командующего войсками Степного фронта. Перед 110 гвардейской стрелковой дивизией была поставлена задача: на плечах отходящего противника с ходу форсировать Днепр и на его западном берегу захватить плацдарм.

При подходе к Днепру командир дивизии гвардии полковник Огородов приказал группе разведчиков во главе с гвардии старшиной Панариным добыть сведения о системе обороны противника.

... Михаил Панарин знал, что задача предстоит нелегкая. Но шла война. Она требовала силы, мужества и воли. И не было у него ничего другого, кроме желания победить. Уяснив полученную задачу, трое разведчиков в халатах с зелено-желтыми лепестками в ночь на 30 сентября скрытно двинулись к Днепру.

Расположив разведчиков в кустах, гвардии старшина всматривается в сторону реки.

Волны, набегая одна на другую, спешат куда-то, мягко всплескивая у берега.

Небо покрыто тучами, низко нависшими над головой. Безмолвно сталкиваясь, плывут они, и их угрюмые громады давят, портят настроение. Противоположный высокий берег укреплен противником, с которого хорошо просматривается вся река. Незамеченными подплыть невозможно. Враг нервозно обстреливает из автоматов и пулеметов темную гладь реки. Осветительные ракеты, описывая крутые траектории, постоянно освещают прибрежные кусты и воду.

Михаил посматривает на ручные часы Время идет томительно медленно. Но ждать больше нельзя, Не так-то длинна сентябрьская ночь на юге Украины. Вдруг на правом фланге наших обороняющихся подразделений, одновременно «заговорили» два «максима». Где-то восточнее села, сожженного фашистами во время отступления, раздалось несколько артиллерийских выстрелов.

Немец не замедлил огрызнуться. В этот момент рыбачья лодка с горсточкой разведчиков тихо отчаливает от своего берега. Пули, оставляя за собой огненные искорки, прожужжали над головами гвардейцев. Раздались где-то один за другим несколько глухих взрывов и через какое-то мгновенье на середине широкого Днепра образовался столб воды. Несколько ослепительных вспышек с громовым ударом появилось за одиночными окопами наших пехотинцев.

Лодка, умело управляемая разведчиками, преодолела водную преграду, и днище ее заскрежетало по песчаной отмели. Михаил Панарин выпрыгнул на берег. За ним — разведчики. Тщательно замаскировав лодку в пожелтевшем прибрежном кустарнике, разведчики гуськом, вслед за Панариным, пошли от реки.

Пройдя метров сто пятьдесят, два разведчика с автоматами на боевом взводе скрытно расположились у отдельного холма в готовности поддержать действия своего командира. Михаил Панарин, преодолев инженерные заграждения, ползком выдвинулся к траншее врага. В ней противника не оказалось.

Гвардии старшина Панарин прошел метров двести вглубь обороны. Здесь он встретил еще одну траншею. Она тоже была пустой.

— Уязвимое место обороны противника определено,— думал Михаил, — теперь можно возвращаться.

И гвардеец, не замеченный врагом, идет обратно. Вот и первая траншея. Теперь его отделяло от берега реки не более трехсот метров. Триста метров — и лодка... Но вдруг впереди, справа и слева, появившиеся, словно из-под земли, на Михаила набросились гитлеровцы. Разведчик хладнокровно нажал на спусковой крючок. Раздалась автоматная очередь. Четыре фашиста замертво упали на землю. Короткий: прямой удар прикладом опрокинул одного на спину.

Пришедший в сознание немец уже был зажат в крепких руках гвардейца. Теперь быстрее к своим. И разведчики под ураганным пулеметным и автоматным огнем противника, маневрируя мёжду взрывами мин, достигли берега реки, за которым далёко на горизонте поднималось солнце…

На. рассвете по пути, проложенному разведгруппой после мощной артиллерийской подготовки и подавления огневых точек, указанных пленным, части гвардейской дивизии, форсировав Днепр на подручных средствах, завязали с противником ожесточенные бои за расширение плацдарма.

Противник в это время начал перебрасывать силы к районам форсирования. Кроме 23 танковой дивизии, в район юго-восточнее Кременчуга была переброшена моторизованная дивизия .Великая Германия". Эти дивизии имели задачу не только не допустить объединения плацдармов, но и сбросить советские войска с захваченных плацдармов.

В соответствии с замыслом вышестоящего командования командир 106-й отдельной гвардейской разведывательной роты, гвардии старший лейтенант Чуев во второй половине 5 октября поставил группе разведчиков под командованием гвардии старшины Панарина задачу разведать вражескую группировку.

Когда сумерки спустились над сожженным селом и небо заволокло низкими тучами, гвардии старшина Панарин в форме немецкого офицера в сопровождении двух разведчиков, одетых в шинели мышиного цвета, отправился в стан врага.

Используя складки местности, гвардейцы скрытно преодолели боевые порядки гитлеровцев, и вскоре они подошли к дубовой роще. На ее опушке изредка мелькали огоньки сигарет, и слышалась немецкая речь. Разведчики обошли дубраву стороной, и вышли на ее западную опушку.

Здесь они остановились, осмотрелись. Тишина. У отдельно стоявшего сарая виднелись штабеля ящиков. В стороне от них, прислонившись плечом к дубу, дремал гитлеровец.

—Я уничтожаю часового. Вам взорвать склад!

Отдав распоряжение, гвардии старшина направился к фашисту, который по-прежнему стоял спиной к разведчикам. Оставалось еще два — три шага, как немец выпрямился, повернулся... Но крепкий удар ножа опрокинул немца не землю.

Забрав у убитого фашиста документы и знаки отличия, гвардии старшина дал сигнал разведчикам на отход и быстро зашагал в сторону от рощи.

Дождь усилился. Началась гроза. И со вспышками молний, с грохотом грома слился взрыв на опушке дубравы.

Уничтожив крупный склад боеприпасов неприятеля и добыв важные сведения о противнике, разведчики без потерь вернулись в свою роту.

Упорное сопротивление нашим наступающим подразделениям оказал противник с высоты 177,0 на подступах которой он создал сплошную зону артиллерийского минометного и пулеметного огня. Все попытки гвардейцев овладеть этой высотой отражались организованным огнем немцев. Наши стрелковые подразделения, понеся большие потери в живой силе и огневых средствах, залегли.

Взвод разведчиков под командованием гвардии старшего сержанта" Борискина получил боевую задачу совместно со стрелковыми подразделениями ночной атакой прорвать оборон/ противника, уничтожить его живую силу и огневые средства в опорном пункте и овладеть высотой 177,0.

В ночь на 9 октября после мощного залпа «катюш» И массированного артиллерийского и минометного огня паши стрелки с криками «Ура!» атаковали врага. На главном направлении в атакующей цепи шли с автоматами в руках разведчики.

Исключительную смелость и находчивость проявил в этом бою кандидат в члены партии Михаил Панарин. Обращаясь к бойцам, он воскликнул: «За Родину, вперед!» — и повел гвардейцев на штурм высоты. Отважный разведчик шел впереди, увлекая за собой бойцов.

Враг оказывал яростное сопротивление. Но гвардейцы, наращивая силу удара, уничтожали противника огнем и штыком. Несли потери и наши подразделения. Обезглавленной оказалась стрелковая рота, в составе которой вели бой разведчики. И командование ротой приняли на себя старший сержант Борискин и его заместитель гвардии старшина Панарин. А через некоторое время двое отважных возглавили батальон, и стратегическая высота 177,0 была взята. В этом бою Михаил Панарин уничтожил девять фашистов и захватил ручной пулемет вместе с его „прислугой".

За проявленный героизм и самоотверженность при форсировании Днепра и в боях за расширение плацдарма гвардии старшина Панарин Михаил Петрович был представлен к званию Героя Советского Союза.

15 ОКТЯБРЯ войска Степного (2-го Украинского) фронта, нанося главный удар в направлении Пятихатка, Кривой Рог, перешли в наступление и к 23 октября расширили прорыв до 70 километров по фронту и развили его на глубину около 100 километров.

Вражеское командование, обеспокоенное серьезными успехами советских войск, начало спешно перебрасывать ряд соединении. Этими силами немецко-фашистское командование пыталось нанести нести ряд контрударов с целью развить их, затем в наступление и отбросить советские войска за Днепр. С 24 по 28 октября разгорелись ожесточенные бои восточнее Кировограда.

Особенно жаркие бои в этот период происходили на участке, где действовали гвардейцы 110 стрелковой дивизии, которая, понеся большие потери в живой силе и огневых средствах, ночью 24 октября отошла с занимаемых позиций на новый рубеж обороны. На помощь стрелковым подразделениям были посланы разведчики дивизионной роты, в составе которой находился и гвардии старшина Панарин.

За ночь гвардейцы отрыли одиночные окопы и с рассветом стали ждать повторных атак...

Но ждать долго не пришлось, Вскоре появились вражеские самолеты, и черные тени зловещим покрывалом закрыли всю высоту, на которой окопались разведчики. Вот первый самолет накренился и, сверкнув в солнечных лучах, сбросил смертоносный груз. За ним последовали остальные. Началась жестокая бомбежка… Земля под гвардейцами и вокруг них поднималась и опускалась.

Вслед за бомбовыми ударами противник открыл по нашей обороне артиллерийский и минометный огонь. Стонала земля, раздираемая снарядами и минами. Полыхала трава, неубранная рожь. Дым густыми клубами заволакивал небо.

И сквозь уханье бомб и снарядов, которое продолжалось уже более часа, Панарин услышал грозный рев моторов, скрежет танковых гусениц.

Взвились сотни белых ракет и сразу же от восточной опушки села оторвались маленькие коричневые пауки. Набирая скорость, он ползли в направлении гвардейцев.

Когда танки противника были ужи в 200—250 метрах от боевых порядков наших подразделений, вражеская пехота поднялась в атаку. Вслед за танковой лавиной она, ведя огонь на ход бросилась на штурм высоты…

— По пехоте противника — Огонь! — раздалась команда над одиночными окопами гвардейцев.

И тысячи советских пуль; понеслись по фашистам.

Пехота противника, не выдержав организованного огня бесстрашных воинов, попятилась назад и залегла.

Танки фашистов, ведя огонь с коротких остановок, двигались на гвардейцев. Вот на большой скорости один танк пошел на окоп Панарина. Михаил быстро схватил противотанковую гранату, но бросить не успел: фашистский танк засыпал окоп землей. Но когда танк миновал окоп, гвардеец приподнялся и одну за другой бросил три гранаты на моторную часть машины.

Атака противника отражена. Но, накопив новые силы, враг начинал все заново…

Войска, действовавшие в этом районе, под давление численно превосходящих сил противника отошли на р. Ингулец и здесь остановили продвижение врага.

В течение ноября войска; отражая контрудары врага в районе Кировограда, вели борьбу за расширение плацдарма западнее и южнее Кременчуга и 9 декабря заняли крупный населенны пункт Знаменку.

В этих боях гвардии старшина Панарин действовал умело, проявляя при этом находчивость и героизм, за что был награжден боевым орденом Красного Знамени.

Перед большим наступлением.

После освобождения крупного железнодорожного узла Знаменки 110-я гвардейская стрелковая дивизия, встретив организованное сопротивление противника на рубеже Ивановка, Субботцы, перешла к обороне. Стрелковые полки одновременно с оборонительными работами готовились к прорыву вражеской обороны с целью овладения Кировоградом.

Разведчики дивизионной роты Михаил Панарин и его товарищи-сибиряки Петр Лохов, Павел Мельников, Александр Мичурин расположились в Знаменке на улице 2-я Ленина, на том месте, где фашистскими стервятниками был разрушен дом Ульяны Ивановны Леоновой.

Гвардейцы избрали это место не случайно. Сад и приусадебные постройки были хорошими укрытиями для боевых коней. Да и лошадей отсюда было удобно водить на водопой к ближайшему пруду.

Ульяна Ивановна и ее двенадцатилетняя Катя с первых же дней пришлись по душе разведчикам Женщина, не мало перенесшая горя в годы гитлеровской оккупации, всем, чем могла, помогала солдатам. Для гвардейцев она стирала белье, готовила обеды. По вечерам с грустью провожала их в разведку и на растете — с радостью встречала после возвращения с боевого задания.

Ласковым был Михаил Петрович к ребятам, жившим по соседству. Особенно ему понравился девятилетний мальчик Шура Шендриков, который так же, как и он в детстве, лихо водил коней на водопой. Когда Шура просил солдат разрешения сводить лошадей к пруду, Михаил Петрович говорил:

— Ну как тебе, Шура, отказать. Ведь ты хороший парень, — и строго добавлял.— Только без задержки. И главное — маскировка... Ну, давай скачи...

А однажды Михаил Петрович спросил:

—А ты, Шура, знаешь, что такое маскировка?

И когда тот ответил, что знает, Михаил Петрович похвалил его.

—Маскировка на войне — главное, — говорил гвардии старшина, — а в разведке — особенно.

Был на исходе декабрь. Разведчики все чаще и чаще уходили на передний край и там вели наблюдение за противником. Но такой вид разведки не давал желаемых результатов. Чтобы точно определить вражескую группировку и ее силы нужно было достать „языка". Эта задача была возложена на группу разведчиков во главе с гвардии старшиной М. П. Панариным...

Земля уже была скована морозом, и снаряды, ударяясь об нее, рвались с оглушительной силой, разнося раскатистый гул на десятки километров. После каждого такого разрыва вздрагивала земля, а вместе с нею и хата, где, возвратившись с наблюдательного пункта, отдыхали разведчики.

Отогревшись у горящей печки, Александр Мичурин дремал на охапке соломы. Петр Лохов и Павел Мельников, прислонившись плечом к печке, негромко пели:

Теплый ветер дует,
Развело дороги,
И на южном фронте
оттепель опять...
На боях-пожарищах,
о друзьях-товарищах
Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить...

Михаил Петрович сидел у печки, молча смотрел на потрескивающие поленья. Вспомнил он село Краснозерское и тихую, извилистую речку с казахским названием Карасук... Перед глазами возникали картины предвоенных лет, на душу ложилась тихая печаль, и сердце ныло в сладкой грусти воспоминаний. И когда Петр а Павел умолкли, в комнате нависла гнетущая тишина.

Повернувшись к Ульяне Ивановне, Михаил Петрович тихо, чтобы не мешать отдыху товарищей, заговорил:

—В сорок первом у меня заканчивался срок службы… И вдруг — война. Если бы не эти фашисты, я давно уж демобилизовался бы и сейчас был бы дома, в родной Сибири.

И немного помолчав, он поднялся и уже громче добавил:

—А как все же хочется жить!

Опять он сел, посмотрел на часы и тихо произнес:

—Но я предчувствую что, наверно, погибну. Не представляю, как мама будет себя чувствовать, когда узнает, что ее сын погиб…

— Ну, друзья, нам пора! И, обернувшись к Ульяне Ивановне, произнес: — „Возьмите часы и этот сверток".. Разведчики молча вышли на широкую безлюдную улицу и направились вдоль руин. От многих деревянных домов лежали кучи золы, торчали печные трубы. Многие каменные дома — обгорелые, без окон и дверей. Сердитый декабрьский ветер подхватывал с обгоревших домов золу и швырял ее в лица воинов.

Оставив позади центральную улицу, гвардейцы свернули в переулок, выходивший в поле. Из окон одиноко уцелевших домов не видно приветливых огоньков, не слышно человеческой речи. Кругом — тишина и темнота.

Тихо и на переднем крае. Только справа, где-то далеко в освещенном от пожара небе, громыхали тяжелые орудия. Когда разведчики вышли за околицу, впереди разорвалось несколько крупнокалиберных снарядов. Гвардии старшина Панарин остановился и отдал короткое распоряжение:

—Увеличить дистанцию до 10 шагов!

Миновав огневую позицию дивизионных пушек, разведчики продвигались по балке. Михаил шел впереди группы. Иногда он останавливался и, прислушиваясь, молча всматривался в темноту.

О чем он думал в эту декабрьскую ночь? Не об этой ли многострадальной русской земле, которую топчет еще кованый сапог фашиста. Возможно, вспомнил предгорья Алтая, где прошли его детские и юношеские годы... Или, может быть, гвардии старшина уже в который раз обдумывал полученную боевую задачу на захват „языка". Задача ответственная. От успешного выполнения ее во многом будет зависеть успех предстоящего боя. Не выполнить ее, бывший моряк не мог.

Скрытно выдвинувшись по зигзагообразному, ходу сообщения на безымянную высоту, гвардейцы расположились в ранее оборудованных окопах.

По ту сторону нейтральной зоны дежурные пулеметы, временами пронизывая темноту, посылали короткие очереди трассирующих пуль. Словно по графику, где-то в глубине вражеской обороны вслед за вспышкой, раздалось несколько глухих орудийных. выстрелов и уже на нашей стороне с оглушительной силой рвались на мерзлом грунте фугасные снаряды. Описывая дуги, периодически освещали наш передний край ракеты противника.

Разведчики внимательно всматриваются туда, откуда враг ведет пулеметный огонь.

— Будем брать «языка» как было решено! — тихо произнес Михаил и, немного подумав, чуть громче добавил:— Хороший подарок будет к Новому году.

Время перевалило за полночь. Враг, как бы уставший, реже отбивал пулеметную дробь, а потом и совсем перестал вести стрельбу. Только там слева, за темнеющим леском, наши артиллеристы, нарушив ночную тишину, начали вести огонь по вражеской позиции.

—За мной! — тихо подал команду гвардии старшина Панарин и, опершись руками на берму, быстро вскочил на бруствер окопа, и не задерживаясь, по-пластунски пополз вперед. Разведчики неотступно продвигались за своим командиром.

Преодолев проход в заграждениях, они, разбившись по группам и оставив двух саперов для охраны прохода, устремились к цели.

Прошло две — три минуты, и группа Михаила Панарина набросилась на дремавших у пулемета двух немцев. Заткнув им рот рукавицами, разведчики связанных фашистов быстро выбросили из ячейки и потащили их волоком…

Но вдруг по бесстрашным воинам враг открыл автоматный огонь. Вверх взвились одна за другой несколько разноцветных ракет. Предрассветную тьму озарили вспышки разрывов, бешенно, то захлебываясь, то снова вступая в грозный хор боя, стучали пулеметы. В это же время заговорили наши пулеметы, открыли огонь по фашистам минометчики...

Оборвалась жизнь героя.

На востоке уже поднималось солнце, когда бесстрашные воины, конвоируя двух захваченных фашистов, лесной тропой возвращались из ночного поиска в свою роту.

В начале шли молча, но когда позади остался передний край и разведчики вошли в село Кохановку, первым заговорил самый молодой солдат Александр Мичурин.

— Вот обрадуется командир роты нашему успеху,— широко улыбаясь сказал Александр. И немного подумав, добавил: — А как мы ловко сцапали фашистов Даже не успели гады крикнуть.

—Что ловко мы их сцапали, ты прав, Саша, — ответил Михаил, — и прав ты, что гвардии лейтенант будет рад нашему успеху. Но посмотришь, как генерал будет крепко жать нам руки...

В это время в воздухе послышался гул моторов, и когда разведчики обернулись назад, то увидели стаю стервятников с черной свастикой на крыльях.

— Самолеты противника! За мной, в укрытие! — громко, но спокойно подал команду гвардии старшина.

Вслед за своим командиром, разведчики вместе с пленными бросились в ближайший дом.

Фашистские самолеты летели в боевом порядке прямо на село. И вот один, второй, как коршуны, ринулись «юнкерсы» вниз и, сбросив свой смертоносный груз, опять поднимались ввысь.

Гитлеровские стервятники, сбросив бомбы на западной окраине села, развернулись на второй заход. На этот раз фашисты решили бомбовой удар нанести по центру села. Вот один за други